Густой зелёный ельник у дороги,
Глубокие пушистые снега.
В них шёл олень могучий, тонконогий.
К спине откинув тонкие рога.
Вот след его. Здесь натоптал тропинок,
Здесь ёлку гнул и белым зубом скрёб —
И много хвойных крестиков, остинок
Осыпалось с макушки на сугроб.
Вот снова след, размеренный и редкий,
И вдруг — прыжок! И далеко в лугу
Теряется собачий гон — и ветки,
Обитые рогами на бегу...
О, как легко он уходил долиной!
Как бешено, в избытке свежих сил,
В стремительности радостно-звериной,
Он красоту от смерти уносил!
1905 г.
Слова — мучительные трубы,
гремящие в глухом лесу,—
следят, перекликаясь грубо,
куда я пламя пронесу.
Но что мне лай Дианы жадной,
ловитвы топот и полет?
Моя душа — олень громадный —
псов обезумевших стряхнет.
Стряхнет — и по стезе горящей
промчится, распахнув рога,
сквозь черные ночные чащи
на огненные берега!
<1923>
Не заснёт никак Серёжа,
Он разглядывает лёжа
Тонконогого оленя
На лужайке вдалеке -
Тонконогого оленя
Высоко на потолке.
Он красивый, величавый,
Он стоит, подняв рога,
А вокруг темнеют травы,
Расстилаются луга.
Встал Серёжа на коленки,
Поглядел на потолок,
Видит — трещинки на стенке.
Удивился он и лёг.
Сказал на следующий день,
Когда открыли шторы:
— Я знаю, это был олень,
Но он умчался в горы.